Фотографии, лица, остатки семьи на картинках,
Порою брачные узлы развязать легче чем шнурки на ботинках,
Я атеист материнства, и как ни странно простил,
Всё же я – обоюдная ненависть, ставшая зримой.
В цветных конвертах письма, долги и повестки,
Прошлое – длительный фильм, но тут нет зрителям мест,
Нет оживительных песен про детство или влюбленность,
Одиссея в аду моя полностью.
Вокруг меня мёртвый мир из книг, картин, интерьеров,
В такие дни охота хоть один побыть Гулливером,
Не слушать шум, не смотреть вниз, и просто вздохнуть,
Хотя бы раз в жизни набить свободой полную грудь.
Моб. дрожит, кто-то звонит или может быть смс-са,
Мне безразлично, и не нужно ни любви, ни секса,
Я занят, я в поиске собственной совести,
Шокк живёт в своём мире, и он с общим несовместим.

Ты не поймёшь меня, не пробуй даже,
И я в душе не успокоюсь, пока в гроб не ляжу,
Войну нужна война, за что неважно,
Тот, кто всю жизнь молчал, врагов не нажил. (2)
За что неважно…

Со мной непросто, и любой не втягу,
Не каждый по плечу делить любовь с бродягой,
Порой мне хочется домой назад, но
Порог не мой, я на чужой не сяду.
Брали в (96-ом), в августе уже летели,
В Бамберге дождь был в декабре, у нас в октябрьский уже метели.
И в новой школе приходилось начинать сначала,
Определяться - то стучать, то получать в ебало,
А пацаны писали – Дима, не теряй контакты,
Но я уже торчал и сидя засыпал за партой,
Учителя пытались выбить из меня талант мой,
Но мы тогда предпочитали банкой.
Поезда под мост, (???) и (???),
Но как быстро нас сломали (???) и ёбаные деньги,
Пока очухался прошли года,
И я надеюсь, мне простит однажды,
Простит один из трех – Яхве, Господь или Аллах,
Но дай мне шанс, я все ошибки повторил бы дважды.
Дважды…

Ты не поймёшь меня, не пробуй даже,
И я в душе не успокоюсь, пока в гроб не ляжу,
Войну нужна война, за что неважно,
Тот, кто всю жизнь молчал, врагов не нажил. (2)
За что неважно…